Диссонанс - Эрика О`Рурк

Увидев, с каким обожанием смотрит на нее отец, я невольно позавидовала ей. Но это было ничто в сравнении с тем облегчением, какое я ощутила, поняв, что девочка не обнаруживает никаких признаков нестабильности. С того расстояния, которое нас разделяло, ее звучание показалось мне вполне нормальным.

– Они тебе великоваты, – сказал продавец, нажимая на туфлю в том месте, где был большой палец ноги девочки. – Ну-ка, попробуй пройтись в них, дорогуша. А мы посмотрим, как они на тебе.

Девочка, радостно блестя глазами, зашагала в моем направлении.

– Мне они ужасно нравятся, пап! – воскликнула она, но звук ее голоса вдруг задрожал. Цвета вокруг меня стали тускнеть. – Это туфли принцессы!

– А ты и есть моя… – произнес отец девочки, но его голос резко пресекся.

Кто-то в этот самый момент разделял мир, где находились мы с Адди и Монти. Я попятилась к двери, думая только о бегстве. Но когда я попыталась жестами сообщить сестре об опасности, она подняла руки и отчетливо, хотя и беззвучно, промолвила:

– Продолжай работать.

Когда я обернулась, отец девочки лежал на полу. Какая-то женщина склонилась над ним – я видела, как она прокричала что-то продавцу, но слов не разобрала. Все происходило как в немом кино. Продавец бросился к телефону и, набрав номер, стал, шевеля губами, торопливо говорить что-то в трубку.

Резко обернувшись, я посмотрела на девочку. Рот ее был широко раскрыт в беззвучном крике, грудь вздымалась и опадала. Туфли из ярко-розовых превратились в серые. Я сделала шаг ей навстречу, надеясь успокоить ее, и вдруг застыла на месте.

А если причиной происходящего являлась я? Если мое неудачное вмешательство в Парковый Мир привело к нестабильности в этой параллельной реальности, которая была по звучанию схожа с той, какую я разрушила?

Внезапно все вокруг меня стало восстанавливаться – звуки, цвета. Прошло несколько секунд, и все стало как прежде. За исключением отца девочки – он по-прежнему лежал на полу. От него не исходили никакие звуковые колебания. Звучал ли он раньше, я не могла сказать, но предположила, что, наверное, нет. Похоже, мужчина был отражением Оригинала, который в Главном Мире уже умер.

– Папа, – дрожащим голоском произнесла девочка.

Внезапно рядом со мной возникла Адди. Обняв меня за плечи, она повлекла меня к двери. Всхлипы и рыдания девочки становились все громче. Люди на улице сквозь витрину пытались разглядеть, что происходит в магазине. Послышалось приближающееся завывание сирен.

– Пойдем скорее, – сказал Монти, беря меня за руку. – Ты здесь ничего не сможешь поделать. Пусть все идет своим чередом.

– Ты знала, – с трудом проговорила я онемевшими губами. – Ты знала, что он умрет. Мы не должны знать о таких вещах.

– Он был мертв задолго до того, как мы появились в этом параллельном мире, – произнесла Адди, поглаживая меня по голове. – Он был терминальным эхом.

Она замолчала, ожидая от меня реакции на ее слова.

– Это значит, что его Оригинал умер?

– Верно. И с тех самых пор он незаметно для окружающих разрушался.

– А почему вдруг пропали все звуки?

– Так всегда бывает. Терминальные отражения обитателей Главного Мира в момент окончательного разрушения подавляют звучание всего вокруг.

Рядом с магазином остановилась машина «Скорой помощи». Врачи бросились внутрь. Однако все это уже не имело смысла. Отец девочки умер в Главном Мире, и спасти его отражение было невозможно.

Оцепенение, охватившее меня, постепенно исчезало. Я поняла, что то, что случилось, вызвала не я. Моей вины здесь не было и в помине. Более того, я ничего не могла изменить.

– Это нечестно, – прошептала я.

– А кто сказал, что то, что мы делаем, честно? – возразил Монти. – Иногда быть обманутым – это большое счастье, и я сделал все что мог, чтобы продемонстрировать тебе это. Все, что делаем мы, Путешественники, – в каком-то смысле обман. Но природу не обманешь, Дэл. Никто не может избежать смерти.

– Он был ненастоящий, – заявила Адди.

– А кто ты такая, чтобы решать, что реальность, а что иллюзия? – резко обернулся Монти, сердито глядя на нее.

– Всем известно, что…

– Откуда известно? Потому что Совет так сказал? Тоже мне аргумент. Жизнь не ограничивается одной только сухой наукой, девочка Адди.

На меня внезапно навалилась страшная тяжесть от осознания того, что я бессильна. Я не могла изменить нелестное мнение обо мне родителей. Я была не в состоянии сделать так, чтобы Саймон выбрал меня. У меня не было возможности спасти маленькую девочку от того ужаса, который ей пришлось пережить, когда у ее отца прямо в магазине случился инфаркт. Да, я была бессильна, приходилось это признать. И от этого мне стало невыразимо тяжело и больно.

Нас учили, что способность к Путешествиям – дар, его удостаиваются лишь избранные. Жертвы, которые нам приходилось приносить в качестве платы за этот дар, смерть обитателей отраженных миров – все это служило высшей цели, а именно поддержанию порядка в существующем мироздании. Но от мысли, что мир устроен таким образом и никто не может ничего в нем изменить, я едва не потеряла сознание.

Я попыталась разглядеть девочку сквозь заслонявшую ее от меня толпу. Мне ведь даже не довелось узнать ее имя. Я действовала так, будто лично она представляла некую ценность с точки зрения бескрайней Мультивселенной, но при этом не удосужилась спросить, как ее зовут.

Я шагнула в ту сторону, где произошла страшная сцена, невольной свидетельницей которой я стала. Однако Адди загородила мне дорогу.

– Ты не можешь ничего сделать. Не забывай, он был терминальным отражением.

Я увидела, как врачи «Скорой помощи» направились обратно к машине. Они явно не торопились. Он был всего лишь эхом, но все-таки и человеком тоже. Когда же Адди успела стать холодной и черствой – настолько, что даже зрелище чьей-то смерти не привело ее в ужас? А если наша исключительность, которой мы так гордились, была всего лишь способностью при любых обстоятельствах оставаться равнодушным?

Сестра тяжело вздохнула:

– Давай поговорим об этом дома.

– Я устала от разговоров! – бросила я и пошла прочь.

Я брела наугад, не глядя ни под ноги, ни по сторонам. Когда наконец способность видеть окружающее вернулась ко мне, оказалось, что я стою на тихой улочке. На противоположной стороне располагалось небольшое кладбище, внешне такое же, как то, что существовало в Главном Мире. На кладбищах всегда было спокойно даже по меркам Путешественников. Мертвые не принимают решений, им не из чего выбирать. Порталы возникали от их живых, убитых горем близких.

Покой – вот что мне было сейчас нужно.

Калитка кладбища была не заперта. Я распахнула ее, и ржавые петли громко заскрипели. Я медленно зашагала по дорожке, разглядывая благостные лица мраморных ангелов, охраняющих надгробия. Почти все надписи на могильных камнях выцвели или стерлись, и прочитать их было нелегко. Опустившись на колени, я потрогала одну из надгробных плит. Судя по датам рождения и смерти, которые мне все же удалось разглядеть, под ней покоился ребенок. Интересно, есть ли такое же захоронение в Главном Мире?